Тихи провел это время, восстанавливая свои силы, греясь в спальном мешке на солнце, впитывая его тепло и разглядывая махину Чо Ойю. Физические силы стали понемногу возвращаться к нему, и он снова ощутил прилив энергии и честолюбия, чтобы принять личное участие в следующей попытке штурма вершины. Два других члена команды вскоре почувствовали, что не могут сидеть сложа руки, и отправились на разведку западной стороны Чо Ойю, а затем, на третьи сутки ожидания, Тихи заметил человеческие фигуры, которые приближались к ним со стороны перевала. Сначала он подумал, что это были тибетские солдаты, которые шли, чтобы арестовать его, но когда они приблизились, увидел, что это альпинисты, вооруженные ледорубами, а не винтовками, и что один из них женщина. Это были Клод Коган и Деннис Бертолетчлены швейцарской экспедиции на Гаури Занкар. После обмена приветствиями выяснилось, что швейцарцы собираются взойти на Чо Ойю. Гаури Занкар оказалась слишком трудной вершиной, они искали что-нибудь полегче и предложили объединить усилия обеих экспедиций, недвусмысленно намекая на то обстоятельство, что Тихи обморожен и его спутники теперь не могли надеяться взойти на вершину без него. Однако Тихи счел, что еще двух европейцев, какими бы покладистыми людьми они ни были, более, чем достаточно, и не пожелал быть вовлеченным в большую экспедицию. Он подчеркнул, что в соответствии с полученным разрешением имеет исключительное право восхождения на Чо Ойю, и предложил швейцарцам поискать другую гору в конце концов вершин вокруг было достаточно. Швейцарцы настаивали на своем караван яков и носильщиков с грузами был уже в пути и не мог быть остановлен. Они были полны решимости попытать счастья на Чо Ойю даже без участия Тихи. Экспедицию швейцарцев возглавлял Раймон Ламбер, который двумя годами ранее был так близко к вершине Эвереста. После долгого, порой горячего спора они пришли к компромиссу: швейцарцы начнут ставить лагеря по склону горы, но не предпримут штурма вершины до тех пор, пока австрийцы не совершат вторую попытку из своего верхнего лагеря над ледовой стеной. Теперь ждать Пасанга было некогда. У австрийцев имелся небольшой запас продовольствия, накопленный в лагерях на склоне горы. В лагере 3 у них было немного какао, сыра, джема, десять фунтов «цзампы» (ячменной муки), примус И немного топлива. В верхнем лагере были несколько банок мясных и рыбных консервов, молока, немного крупы и пара примусов в общем, очень немного для штурма восьмитысячника. Тихи колебался их команда была слишком слабой, а запасы продовольствия для шестерых шерпов и трех европейцев-смехотворно скудными. Затем один из шерпов сообщил, что швейцарцы начали заброску лагерей. Тихи не стал дожидаться дольше, и они выступили из лагеря 1, направившись сразу же в лагерь 3. Наступило 17 октября, осенние ветры проносились над вершиной. Для того чтобы их палатки не снесло снова, они вырыли снежную пещеру самое безопасное и комфортабельное убежище в горах. На этой стадии восхождения они планировали, что Зепп Йохлер и три шерпа переместятся в лагерь 4, а затем Йохлер и Аджиба предпримут попытку подняться на вершину. Руки, у Тихи все еще были в плохом состоянии, и он не мог самостоятельно обуваться и даже застегнуть пуговицы на своей одежде без посторонней помощи. Йохлер и три шерпа попытались достичь места лагеря 4, но были отброшены пронизывающим до костей холодом и диким ветром. Тихи испытывал смешанные чувства: отчасти он был сильно обеспокоен тем, что у них в случае неудачи не появится больше шанса покорить вершину, отчасти чувствовал облегчение оттого, что настоящая задержка увеличивала его собственные, хоть и слабые шансы достаточно окрепнуть для того, чтобы отправиться на вершину самому. Шторм бушевал еще двое суток, не выпуская альпинистов из снежного логова. Каждый день Тихи получал усиливающие кровообращение инъекции в область бедра, которые делал Хейбергер. Замерзшие ампулы приходилось оттаивать над примусом, прежде чем их содержимым можно было заполнить шприц; затем Хейбергеру нужно было как можно скорее отыскать вену, чтобы не замерзло содержимое шприца. Это была очень болезненная операция на холоде, т. к. температура в пещере постоянно держалась чуть ниже точки замерзания, однако Хейбергер проявлял настойчивость, и Тихи терпел, ибо решил быть при штурме до конца,. даже если бы это грозило потерей пальцев. В то время как они отсиживались в пещере, швейцарцы более свежие и превосходящие числом австрийцев пробивались вверх по склону горы, достигли ледовой стены на ледопаде и нaвeсили здесь свою веревку параллельно веревке австрийцев. Рассвет 18-го был ясным, но-что еще важнее ветер утих. Они решили совершить новую попытку подняться в лагерь 4. Когда они готовились к выходу, то увидели три человеческие фигуры, поднимавшиеся снизу. По-видимому, это были швейцарцы, готовые теперь обогнать их. Затем, когда фигуры приблизились, они, к своей радости и изумлению, увидели Пасанга и двух других шерпов. Пасанг, лицо которого посерело от утомления, сумел лишь выдохнуть: Швейцарцы достигли вершины? Нет. Слава богу. Иначе я перерезал бы себе горло. Он действительно выглядел так, будто на самом деле сделал бы это! Он прослышал о нашествии швейцарцев накануне утром в Марлунге-одном из последних селений по ту сторону Нангпа Ла, приютившемся на высоте около 4000 метров, в тридцати милях от их базового лагеря. Большая часть пути оттуда проходила через лишенную каких бы то ни было троп морену долгий, утомительный переход. Узнав про швейцарцев, трое шерпов немедленно уложили свое снаряжение и тяжело нагруженные продовольствием шли целый день и достигли базового лагеря поздно вечером. Выступив оттуда с рассветом, они достигли лагеря 3 в то же утро. Это было невероятным достижением само по себе, однако самое удивительное последовало далее.

<<   3   >>