Секундометристы сообщили: "У Анатолия Ферапонтова лучшее время из 36
предыдущих участников!"
Через 10 минут Шура Губанов перекрыл время Седого, при полных баллах за
технику.
На трассе чемпион страны ленинградец Виктор Маркелов. Он высокий,
длинные руки, ноги, широкая амплитуда движений. Невозможно представить иным
ни единого жеста. Так совершенна может быть лишь невольная красота, когда
нет заботы о том, чтобы ее показывать, когда она сама возникает из ритма
осмысленных действий, на которые пошел гигантский труд. Завороженный,
смотрел я на плавный взлет Маркелова.
Ленинградцы затаили дыхание. В отличие от красноярцев они молчали. А
Виктор опережает... опережает...
Результат Губанова перекрыт. Волнение на горе. Вздох облегчения у
ленинградцев.
Я полулежу на камне и слышу над собой голос:
- Только наш Демин может его теперь опередить. Это Седой. Я и не
слышал, как он подошел:
- Вечно меня искушает судьба. За чечевичную похлебку "бронзы" болеть
против своих?! - говорит он.
А я болею за него. Потому что знаю, как надо ему остаться в тройке
сильнейших.
Но он отбросил себя и закричал азартно, звонко, как только Демин взял
старт. Невозможно было не увлечься: все личное и командное отлетело, когда
на скале слились воедино неудержимый порыв Седого и совершенство Маркелова.
Опять взлетела, бьется в скалах песня красноярцев. В ней не слова, в
ней крики в лесу со Столбов и падающий снег, не по снежинкам - лавины с
деревьев. А потом взошло солнце, примчался ветер, и снег пошел потоками со
скал, пересекая свет, смешался с ним и пылью затопил долину. А километровые
тени укорачивались на земле в проталинах, потому что была весна и утро...
Смолк гром гитары. Ревет гора. Демин стал чемпионом.
Над голубой водой бухты Ласпи со скалы на скалу протянули трос. На нем
двое парней. По очереди они ходят туда-сюда. Это Демин и Кыля. Внизу
искрятся волны, и море от берега до горизонта наполнено солнцем. Красноярцы
- это черт знает что - они неистощимы! Демин выучился ходить по канату и
теперь учит всех. Он и меня научил. Демин самый спокойный из красноярцев. А
Кыля сделан из контрастов. Большую часть времени он невозмутим, но в минуту
действия превращается в вихрь. Вот
сейчас он, теряя равновесие, слабо
улыбается. Казалось неминуемым купание. Ничего подобного. Кыля пропал -
появился человек-кошка. Он извернулся и спасся в два прыжка на скале. На
набережной засвистели, засмеялись, а на скале - опять невозмутимый Кыля.
Скалолазы отдыхают.
Вечер. Из темноты в круг фонарного света выпрыгивает Седой:
- Знаешь, что показал последний подсчет?.. Если завтра победим в
связках, то я абсолютный чемпион по сумме очков. Лучше бы не говорили,
теперь не засну. - И растворился в темноте.
Но следующий день ничего не изменил. Саша Демин стал абсолютным
чемпионом.
Снова вечер. На набережной много людей. Я искал Седого. Сверху донесся
звук его гитары. Я поднялся к нему. Толя грустно пел. Потом над краем скалы
показалась одна голова, другая, третья... На крохотной площадке не хватает
места, и люди висят - скалолазы.
Свет луны лег на половину моря, на светлые волосы гитариста, на лица
собравшихся внизу.
Вдруг Седой оглушительно закричал:
- Саня Демин! На трос, на трос! Пусть все смотрят на первого скалолаза
мир-р-а!!!
Внизу зааплодировали. Тогда на тросе появился Демин и медленно пошел,
пересекая лунный свет. А Седой запел его любимую песню.
Интересно, сейчас лунная неделя или нет? В Москве давно не видно неба -
дождь то сильный, то слабый. Неужели сегодня я увижу море, с шоссе над
Алуштой, с поворотом на Ялту. До этого поворота остаются часы, минуты и
секунды...
На нем белый костюм, и только что в пыли и грохоте камнепадов он стоял,
как генерал среди битвы, незримо руководя происходящим. Это его команда
готовит новую, никем не виданную, скалу к новым соревнованиям.
Это Иван Иосифович Антонович - создатель спортивного скалолазания. Мы
идем с ним по Старой Крымской дороге, и он рассказывает: "Когда соревнования
вышли на арену Крыма - уникального скалодрома над морем, где сама обстановка
поднимала душу, рождала романтический всплеск, тогда, раскрылся уникальный
человеческий талант на вертикали.
Говорят, что в моем возрасте тянет людей к старым местам. Но я
предлагал все новые скалы, и в конце концов такие, на которые никому никогда
не приходило в голову лезть.
Сначала скалы Уч-Коша. Овладев ими, мы двинулись на Нижнюю Ореанду. Еще
один год на тех скалах, и стало ясно, что это не предел. Тогда мы вышли на
Красный Камень. Потом было много скал; потом скала Хергиани. Мы подобрали ее
в 1968 году. В тот год бессменный чемпион в скалолазании Михаил Хергиани
уступил первенство Виктору Маркелову. Виктор был прекрасно подготовлен к
соревнованиям, а Миша в тот год все силы потратил на большой альпинизм. Но
он не хотел отстать в скалолазании и переживал. Я показал ему новую скалу.
- Ну как тебе она нравится?
- Это хорошая новая скала... А чемпионы на ней будут старые, - сказал
он азартно.
Через год мы собрались перед этой скалой, уже после гибели Миши. Мы
назвали ее "скалой Хергиани".
Многие "чистые скалолазы" обвиняли Антоновича: вы тормозите развитие
скалолазания, все время привязываете его к альпинизму. Кому нужны,
например, соревнования в связках, ведь все равно есть судейская
страховка. Веревка замедляет движение, скалолаз должен взлетать по скалам, а
не ползать с веревкой. В противовес этому Антонович настаивал, чтобы в
связках сохранили и альпинистскую обувь - тяжелые ботинки. Альпинисты ведь
не ходят в легких тапочках или в галошах, как на Столбах красноярцы.
Красноярцы утверждают, что, не будь галош, скалолазание бы не достигло
таких фантастических успехов. Можно представить
их "восторг" от
соревнований, которые предписывают второму в связке идти в ботинках. И это
бы еще ничего - второму, но ведь на каждой страховочной площадке первый и
второй меняются. Что же, переобуваться? Пожалуйста! Красноярцы
демонстративно стали переобуваться. Оказалось, что по времени это выгоднее.
Наконец красноярцы придумали совсем издевательскую штуку: они брали с собой
ботинки непомерного размера и быстро забирались в них прямо в галошах.
Вообще красноярцы доставили Антоповичу достаточно хлопот. Они не просто
громче всех бунтовали против связок и ботинок, они еще побеждали. И только
однажды Антонович сумел подобрать скалу, настолько непохожую на Красноярские
Столбы, что они проиграли.
"...Ботинки мы отменили, но связки остаются. Посмотрите, как сегодня
работают сильнейшие скалолазы в
связках. Да, это
превратилось в
искусство. Разве снилась когда-нибудь такая ловкость в работе с веревкой? И
ведь срывов нет, а если
случаются, срабатывает
собственная
страховка. Значит, мы этим видом соревнований работаем на альпинизм. А что
такое скалолазание само по себе? Да это красивый всплеск береговой волны в
сравнении со всей мощью океана человеческих чувств, вместившихся в
альпинизме. Альпинизм дал жизнь скалолазанию, и без него оно погибнет. Оно
выродится. Мало ли до чего можно довести человеческое тело и способность
целенаправленно мыслить. Но эта ли цель? Когда-то красноярцы обижались на
меня, что я сознательно старался поставить их в невыгодное положение
подбором непривычной для них скалы. Не лично их, а стиль их скалолазания,
который уводит от альпинизма по духу и по технике. Да, они яркие, колоритные
люди, их карнавальный стиль увлекает молодежь. Да, они до сих пор побеждают.
Но их чемпионы стали за эти годы настоящими альпинистами, прекрасными
альпинистами, и этим, собственно говоря, "конфликт" исчерпан".
Так Антонович вел внутреннюю борьбу за альпинизм в скалолазании. Но вел
он и борьбу за скалолазание против нападок мирового альпинизма. Правда,
многие очень известные альпинисты поддерживали скалолазание. В Австрийском
Союзе Альпинистов при голосовании мнения разделились примерно поровну. В
Чехословакии, в Польше, в Болгарии, Румынии, Венгрии, ГДР, в Японии, в ФРГ
уже проводятся соревнования скалолазов. Альпинистский мир всколыхнулся. "Вы
выпустили джинна из бутылки",
- упрекали Антоновича некоторые
альпинисты. Но, видно, джин-то был...
Английский журнал "Скалолаз и турист" в июле 1977 года опубликовал
подборку "Спортивное скалолазание", сопроводив ее такой редакционной
вводкой:
"На протяжении примерно трех лет, в течение которых я редактирую данный
журнал, ни один вопрос не вызывал больших дискуссий, чем спортивное
скалолазание!.. Уолт Унсвортс".
А Крым превратился в Страну Скалолазов.
В деревеньке я спросил:
- Где Красный Камень?.. Вы знаете, где Красный Камень?
- Да, - ответил мне маленький мальчик. - А где твоя веревка?
- У меня нет веревки, но наши скалолазы ушли туда с веревками.
- Это было давно, они уже скоро вернутся.
Мальчик оказался прав:
- Ты опоздал, скала в тени, я только что сдернул последнюю веревку, -
сказал Кыля.
Вечерело так нежно и грустно, что Кыля взял гитару и запел. Что-то
очень веселое, и танцевальное он запел. Тогда Валя, девушка с сильными
ногами и осиной талией, взлетела на бетонный столб и, встав на нем,
затанцевала. Так танцевала она на столбе, пока Кыля пел.
- Привет тебе от Шуры Губанова, - сказал Кыля. - Три года назад мы
пришли с ним к Красному Камню и целый день здесь лазали. Потом поехали на
Никиту и полдня лазали по Никите. Там тоже отрицаловка, но не такая, как
здесь. С Никиты мы поехали в Ореанду и полдня лазали по отвесу
Крестовой. Так совершили турне по любимым скалам. Десять лет назад полюбили
мы их и теперь вспоминали юность и ловили те ощущения. Но их не было. Было
удовольствие от нашего высокого (что уж скромничать) мастерства на скалах,
но тот восторг не вернулся. Десять лет прошло - десять лет. Шура сказал,
что больше не будет соревноваться на скалах, просто будет приезжать иногда
сюда "полетать" на Красном Камне. Тут, сорвавшись, до стены уже не
дотянешься - отрицаловка, летаешь в воздухе, пока не спустят.
"...Красный Камень... - рассказывал Антонович. - Как скалолаз я к тому
времени уже давно сошел. Не только руки мои, ноги и глаза не справлялись с
этими стенками, но и мысль не находила маршрута, не за что было ей
зацепиться. А душой я чувствовал, что эти скалы одолеет человек.
Как провести соревнования, если судьи не могут наметить ни одного
маршрута? Тогда я решил: пусть скалолазы выбирают сами. Пусть пользуются
любым снаряжением, пусть поднимется каждый, насколько может. Ограничим
только время. И посмотрим: кто уйдет выше всех за полчаса.
...Накануне я раздал участникам фотографии скалы. И целый день они
разглядывали Красный Камень в бинокль и рисовали на фотографиях маршруты. Я
как раз рассчитывал на это. Когда человек идет, пробует и терпит неудачи, то
с каждой неудачей его возможности падают. Но мы запретили пробовать, и
напряжение росло. Скептики предсказывали: никто не пройдет. Но я боялся
только одного: не перегорели бы...
На следующий день Михаил Хергиани полез по скале. Он поднимался, и мы
видели, как сбывается невозможное. Он поднимался, объединяя всех, кто это
видел, в едином взрыве восторга. Он разрывал оковы тяжести человеческого
тела, один освобождал всех. Глядя на него, пошли другие. И они одолели
опрокинутую красную стену.
Однажды, когда Миша стал чемпионом, его подняли и понесли на руках. Он
радовался, не упиваясь славой. Никто не мог завидовать ему, он отдавал свой
успех.
Автобус поворачивает к аэропорту. Дождь утихает. Светлеет. Мокрые
плоскости самолетов отражают небо. Как медленно выходят из автобуса люди!
Вдыхаю запах дождя, иду под крышу, оглядываюсь, разыскиваю указатели
рейсов. И вдруг вижу Седого. Стоит ли говорить, как я обрадовался. Но тут
же огорчился: Седой не летел на соревнования. Он бросил скалолазание.
Теперь он занимался санным спортом и сказал, что доволен.
На его самолет заканчивалась посадка. Его стали загонять в дверь
"накопителя" (придумал же название Аэрофлот), и загнали, и закрыли дверь. Но
вдруг он вскарабкался на перегородку, которая не доходила до потолка зала, и
сверху мне закричал:
- Саня, поезжай в Крым и найди Фантика.
- Как его зовут?
- Не знаю. Фантика спроси! Фантика. Мальчик вот с такими голубыми
глазами. Один ходит на фантастические стены. Один, когда его никто не
видит!..
По ту сторону перегородки Седого пытались поймать за ноги. Но он их
поджал:
- Саня, понимаешь, - говорил он. - Фантик не победит. Он это знает. Но
он на скалах не для того, чтобы побеждать. Он скальный житель - человек
такой. Ты о нем напиши, обязательно.
- А он захочет?
- Вот этого я не знаю. Такой человек может не захотеть... Ну ладно... я
полетел...
Он спрыгнул, и там стали его ругать.