Нангапарбаm, склон Ракхиот. Фотография Германа Буля, отснятая, когда он, шатаясь, вернулся с вершины после беспримерного восхождения в одиночку. Буль выглядит на ней иссохшим стариком.

Пятидесятые годы называют золотым веком восхождений в Гималаях, потому что именно в это время были покорены все пики, кроме двух, превышающие магическую высоту 8000 метров. Большинство из них сдались крупным экспедициям, таким, как экспедиция Джона Ханта на Эверест в 1953 году, которые организовывали серию лагерей, навешивали перильные веревки там, где это было необходимо, использовали кислородные аппараты при покорении самых высоких вершин и во всех случаях, кроме одного, полагались на помощь высокогорных носильщиков.
Практически вплоть до 1957 года каждая экспедиция в Гималаи пользовалась услугами высокогорных носильщиков, которые, конечно, брали на себя львиную долю неблагодарной, тяжелой работы по заброске грузов на высоту. Однако австрийская экспедиция на Броуд-пик была уникальной, так как не располагала такой поддержкой и была самой малочисленной. Герман Буль пожелал сократить численность экспедиции до самого минимума, сведя ее по возможности к численности группы, совершающей серьезное восхождение в Европейских Альпах. Он выбрал Броуд-пик-непокоренную вершину высотой 8047 метров, которая возвышается над Конкордией в самом сердце гор Каракорума. Эта экспедиция не только стала важной вехой в развитии восхождений в Гималаях. Она позволяет также проследить за развитием событий, ведущих к трагедии и закончившихся позднее гибелью самого Буля.
Буль достиг вершины славы в 1953 году, когда совершил почти невероятное одиночное восхождение на Нангапарбат, что во многих отношениях является гораздо более значительным достижением, чем успех Хиллари и Тенцинга на Эвересте. До этого, после восхождений в Восточных Альпах, он уже заявил о себе как о выдающемся скалолазе. Его книга «Паломничество на Нангапарбат», изданная в Англии в 1956 году, вдохновила меня и многих моих товарищей, которые тогда только начинали свои восхождения в Альпах. .
Как и Бонатти, Буль потерял мать в раннем детстве и воспитывлсяя отцом В довольно стесненных материальных условиях. К началу войны Булю было пятнадцать лет, и тогда же он начал ходить в горы с членами молодежного клуба в Инсбруке. Невысокого роста и хрупкого телосложения, он часто становился объектом для грубых шуток со стороны своих физически более развитых приятелей, и не только из-за своего недостаточно развитого сложения. В определенной мере поводом для шуток была его одержимость. Для него, например, не имело значения, было ли ясно или шел проливной дождь он и тогда был полон решимости отправиться на скалы и уговаривал своих товарищей до тех пор, пока не находил партнера. Его ранние годы как скалолаза были типичными для любого выходца из рабочей среды. Например, Джо Браун и Дон Уилланс начинали свою альпинистскую карьеру, ночуя в амбарах и дырявых палатках, пользуясь изношенным, старым снаряжением, выпрошенным или взятым взаймы у старших. В горах, окружавших их дома, они искали свободу, приключения и способ самовыражения, а затем и средство раскрыть свои истинные возможности. Что касается Буля, то эти мотивы заставили его пройти исключительно трудные маршруты по крутым стенам Кайзера и Карвенделя, а затем отправиться в новые, неизведанные края. К 1942 году он уже проявил себя выдающимGя скалолазом, однако затем оказался вовлеченным в войну был призван в армию. Булю повезло уцелеть от пуль на Восточном фронте, и после лагеря для военнопленных в 1946 году он вернулся в Австрию.
Буль совершал восхождение за восхождением с какой-то одержимостью, сначала в Доломитах, затем в Западных Альпах, где он проходит северную стену Гранд Жорас с выходом на вершину Валькер, северную стену Эйгера, делает первый полный траверс Игл Шамони, а затем в 1953 году отправляется в Гималаи. Буля пригласили присоединиться к экспедиции Карла Херлигкоффера на Нангапарбат.
Врач, занимающийся частной практикой в Мюнхене, Карл Херлигкоффер сыграл большую роль в освоении Гималаев; его имя упоминалось при этом снова и снова. В тридцатые годы Нангапарбат превратилась в немецкую гору в том же смысле, в каком британцы завладели Эверестом.
Четыре решительных штурма Нангапарбат перед войной дорого обошлись немцам десять погибших в 1934 году и шестнадцать в 1937-м. Однако для Карла Херлигкоффера эта гора стала особой. Его идол, горячо любимый сводный брат Вилли Меркль, был в числе тех, кто расстался там с жизнью в 1934 году, и тогда молодой Херлигкоффер решил, что когда-нибудь организует экспедицию, чтобы осуществить «священную миссию». Нангапарбат неумолимо влекла его, он был просто одержим идеей ее покорения, собирал все книги и журналы, в которых говорилось об этой вершине, и мечтал отправиться туда, хотя уровень его личной альпинистской подготовки едва ли позволил бы ему самому совершить восхождение. Поэтому он решил организовать собственную экспедицию, преодолевая скептицизм и даже прямое противодействие (позднее это отозвалось судебным процессом), все-таки добыл необходимые средства и организовал команду из австрийских и немецких альпинистов.
Херлигкоффер был неизвестен и не имел необходимого опыта в этом заключалась его самая большая трудность. Однако он преодолел ее, пригласив возглавить альпинистскую часть экспедиции Петера Ашенбреннера известного альпиниста, участника экспедиций 1932 и 1934 годов на Нангапарбат. Сам же Херлигкоффер довольствовался положением организатора экспедиции. Весьма спорно, насколько полно посвятил себя этому делу Ашенбреннер. Он работал администратором горной хижины, из-за этого вообще не принял участия в организации экспедиции и присоединился к ней в самый последний момент, оговорив для себя срок возвращения в Европу не позднее середины июля. .
14 мая 1953 года они установили базовый лагерь на высоте 3967 местров с северной стороны горы. Буль, который был, несомненно, самым талантливым и сильным участником команды, почувствовал, что руководство экспедиции недооценивает значения быстроты действий. Большую часть времени Буль находился впереди, прокладывая маршрут и досадуя на медленную оргапшацию высотных лагерей. В оправдание Херлигкоффера и Ашенбреннера следует сказать, что у них были серьезные трудности, так как экспедиция не смогла доставить в Пакистан опытных высокогорных носильщиков-шерпов и вместо них пришлось использовать людей из племени хунза, которые ни по характеру, ни по опыту не подходили для этой работы. Альпинисту, идущему впереди, легко вообразить, что единственно он выполняет самую трудную часть работы, хотя на самом деле организовывать доставку грузов вслед за передовой группой не менее тяжело. Если экспедиция тесно не сплочена и ее действия слабо координируются руководителем, который решительно настроен не отставать от передовой группы и в состоянии это сделать, то очень легко может наступить разлад между теми, кто работает впереди, и теми, кто играет вспомогательную роль.
К концу июня положение стало серьезным: команда устала, ее задержала плохая погода, Ашенбреннер отправился домой. Экспедиция раскололась пополам: четверо самых сильных восходителей были полны решимости переждать плохую по. году на горе, а затем предпринять штурм вершины, а остальные члены команды, которые находились в базовом лагере, ударились в песси-' мизм, они то и дело посылали тем, кто был впереди, всевозможные приказания, которые имели малое отношение к действительному положению дел и соответственно игнорировались. Кульминацией всего этого явился невероятный рывок Буля к вершине, который он предпринял в одиночку 3 июля из верхнего лагеря, находившегося на высоте всего 6895 метров.
Отто Кемптер-альпинист из Мюнхена-собирался идти вместе с Булем, но в час ночи, когда при очень сильном холоде Буль начал сборы в заиндевевшей изнутри палатке, у него не хватило силы воли. Он так и не смог расстаться с теплым спальным мешком и пребывал в коматозном состоянии, равнодушным к увещеваниям Буля. Я знаю, что он мог чувствовать-существует мало что хуже подобного пробуждения ранним утром, особеннq тогда, когда понимаешь-как это было с Кемптером,-что, по всей вероятности, не сможешь покорить вершину. Но к тому времени, когда Буль был готов отправиться в путь, Кемптер собрался с духом и заявил, что тоже пойдет на вершину. Буль отдал ему нести часть продуктов, а сам отправился пробивать в снегу путь, надеясь, что Кемптер догонит его. Однако этого не произошло. Все, что смог сделать Кемптер, это добрести по следам Буля до «Серебряного седла».
Тем временем Буль упорно шел в одиночку вверх по склону к вершине Нангапарбат. Сначала это было чуть труднее обычного высотного перехода, но имелись и особые проблемы, потому что ему предстояло не только набрать 1220 метров высоты по гребню, но и преодолеть около пяти миль по расстоянию, миновав «Серебряное седло»предвершину и седловину Бацин.
Был тихий, совершенно безветренный день, и по мере того, как солнце поднималось над горизонтом, яркость света и жара становились невыносимыми. У крутого взлета к предвершине Буль оставил рюкзак и снял толстый свитер. К вершине он пошел только в легком свитере, рубашке, жилете и анораке.
Ему попадались трудные участки при обходе скальных «жандармов» на гребне, ведущем к плечу главной вершины. Для повышения работоспособности Буль принял таблетки первитина, чтобы преодолеть последний снежный склон, ведущий к главной вершине. Он настолько выложился, что последние метры до вершины преодолевал уже на четвереньках. Было семь часов вечера. У Буля практически не было продуктов, питья, на нем был только легкий свитер, поэтому было очень важно вернуться в палатку в тот же вечер.
Измотанный вконец и с трудом соображая, Буль оставил на вершине свой ледоруб с привязанным к нему флагом Пакистана (Нангапарбат находится на оккупированной Пакистаном части территории Индии в Кашмире.-Прим. ред.) Он был не в состоянии преодолеть в обратном направлении трудные скальные участки гребня, поэтому начал спускаться с гребня по крутому снежному склону в сторону Диамира. Почти совсем стемнело; во время движения Буль мог сохранять равновесие, опираясь только на лыжные палки. У него отвязалась одна из кошек и укатилась в темноту вниз по склону. Без ледоруба, с одной кошкой на ноге, он не мог даже надеяться спуститься в темноте. Буль провел ночь, сидя (Автор неточен: Буль провел ночь на этой высоте стоя. Прим. ред.) на скальной полке на высоте примерно 8000 метров, не только без бивачного снаряжения, но даже без достаточно теплой одежды. Ему очень повезло: была сравнительно теплая ночь, всего около 10С ниже нуля!
На следующее утро Буль добрался до верхнего лагеря с сильными обморожениями, находясь на последней стадии истощения.